Ты боишься растерять свои мысли, и без того нечастые, одевая наушники, глуша реальность. Ты думаешь, насколько нужно знать все, что ты хотел бы знать, и рвешь неистово ромашку, проверяю на *любит-не любит*.
Ромашка двухлетняя, а твоя любовь живет на другом конце иголочки уже несколько веков. Да, да, вторишь ты себе, все это чушь невообразимая, потому что мы еще прошлой осенью виделись в парке. Руки в карманах, очки на глазах, ты так крут, твой малыш ползет по лестнице детской площадки.
Ты, конечно же, небрит, майка та, что она купила. Вы посидите немножко, ну, давеча, мол, разбил очередную чашку. А ее светло-русая девчушка подходит к вам - мама, а когда мы пойдем пить лате? и на тебя так мило и нескромно. вся в мать.
Ты улыбаешься, не переноси свои наркотики на других, - молвишь. она на тебя долго так посмотрит. проникновенно, внутрь. растерял ты тогда все мысли. весна, зима, осень, лето, весна, осень, лето, лето, лето... снимаешь очки, хоть ей это не нужно, для себя снимаешь, дурашка, у нее все там же маленький ожог от вчерашнего лета. Ты все помнишь это наизусть, и знаешь, бред, все это ужасно дурацкая чушь, как будто тебе правда снова восемнадцать.