Это мое новое любимое фото. Британская коммуналка (в прямом смысле слова ахах) любимчиков - Джеймс Пьюрфой, Джеймс Фрейн, Руфус Сьюэлл и Дэниэл Крэйг. Сюда бы еще Кристиана Бейла и была бы совсем мечта. Но буду тешить себя мыслью, что Крис просто моложе этих разменявших пятый десяток ребят Х)
Мне давно рекомендовала его подруга, но я все не доходила.
Ларс и настоящая девушка
В фильме главную роль сыграл Райан Гослинг, которого я полюбила после Фанатика. Такие у него роли неоднозначные, противоречивые и хорошо слаженные.
Ларс - человек, у которого было непростое детство и у него есть трудности в общении с людьми, хотя у него есть и работа и брат с женой. Но, он очень замкнут и предпочитает одиночество. Ему больно, когда к нему прикасаются. Но, через некоторое время он заводит себе подругу и влюбляется. При знакомстве с братом и женой оказывается, что подруга - это секс игрушка, заказанная по интернету.
Мне в этом фильме понравилось наблюдать за деталями, как-то выбор шарика в боулинге, розовая комната, свитера, мимика, врач-терапевт-психиатр и ее история. Хорошая терапевтическая история, на мой взгляд.
Дни мои протекают плавно и довольно приятно. Иногда происходит моментальный стресс, но это в связи с работой - что-то срочно сделать, о чем-то быстро подумать, как-то решительно взяться за какую-то новую задачу. Работаю я уже без малого 2 месяца. Вчера уволился один из старых сотрудников, все немного в шоке. Скорее всего, не сам, а его попросили. Я Вам уже рассказывала, что компании, в которые я прихожу, имеют тенденцию разваливаться. Вот прям с начала моей работы уже начинаются какие-то движения. Я эту тенденцию прослеживаю с первой моей работы и по все последующие. Я как плохой талисман или что Только знаю, что пока платят, работать надо, если все остальное также устраивает, тем более, я думаю, что не пропаду так или иначе, поэтому я рада возможности поработать в этой компании
Мало кто знает, что писатель Евгений Петров, тот, который совместно с Ильей Ильфом написал «Двенадцать стульев» и «Золотого теленка», имел очень странное и редкое хобби: на протяжении всей жизни он коллекционировал конверты от своих же писем.
А делал он это так – писал письмо в какую-нибудь страну по вымышленному адресу, вымышленному адресату и через некоторое время ему приходило письмо обратно с кучей разных иностранных штемпелей и указанием «Адресат не найден» или что-то вроде этого. Но это интересное хобби однажды оказалось просто мистическим…
В апреле 1939-го Евгений Петров решил потревожить почтовое отделение Новой Зеландии. По своей схеме он придумал город под названием “Хайдбердвилл” и улицу “Райтбич”, дом “7″ и адресата “Мерилла Оджина Уэйзли”.
В письме он написал по-английски: “Дорогой Мерилл! Прими искренние соболезнования в связи с кончиной дяди Пита. Крепись, старина. Прости, что долго не писал. Надеюсь, что с Ингрид все в порядке. Целуй дочку от меня. Она, наверное, уже совсем большая. Твой Евгений”.
С момента отправления письма прошло более двух месяцев, но письмо с соответствующей пометкой не возвращалось. Писатель решил, что оно затерялось и начал забывать о нем. Но вот наступил август, и письмо пришло. К огромному удивлению писателя это было ответное письмо. Поначалу Петров решил, что кто-то над ним подшутил в его же духе. Но когда он прочитал обратный адрес, ему стало не до шуток. На конверте было написано: “Новая Зеландия, Хайдбердвилл, Райтбич, 7, Мерилл Оджин Уэйзли”. И все это подтверждалось, синим штемпелем “Новая Зеландия, почта Хайдбердвилл”!
Текст письма гласил: “Дорогой Евгений! Спасибо за соболезнования. Нелепая смерть дяди Пита, выбила нас из колеи на полгода. Надеюсь, ты простишь за задержку письма. Мы с Ингрид часто вспоминаем те два дня, что ты был с нами. Глория совсем большая и осенью пойдет во 2-й класс. Она до сих пор хранит мишку, которого ты ей привез из России”.
Петров никогда не ездил в Новую Зеландию, и поэтому он был тем более поражен, увидев на фотографии крепкого сложения мужчину, который обнимал его самого, Петрова! На обратной стороне снимка было написано: “9 октября 1938 года”.
читать дальшеТут писателю чуть плохо не сделалось – ведь именно в тот день он попал в больницу в бессознательном состоянии с тяжелейшим воспалением легких. Тогда в течение нескольких дней врачи боролись за его жизнь, не скрывая от родных, что шансов выжить у него почти нет.
Чтобы разобраться с этими то ли недоразумением, то ли мистикой, Петров написал еще одно письмо в Новую Зеландию, но ответа уже не дождался: началась вторая мировая война. Е. Петров с первых дней войны стал военным корреспондентом “Правды” и “Информбюро”. Коллеги его не узнавали – он стал замкнутым, задумчивым, а шутить вообще перестал.
Закончилась эта история совсем уж не забавно.
В 1942 году Евгений Петров летел на самолете из Севастополя в столицу, и этот самолет был сбит немцами в Ростовской области. Мистика – но в тот же день, когда стало известно о гибели самолета, домой к писателю пришло письмо из Новой Зеландии.
В этом письме Мерил Уизли восхищался советскими воинами и беспокоился за жизнь Петрова. Среди прочего в письме были вот такие строчки: “Помнишь, Евгений, я испугался, когда ты стал купаться в озере. Вода была очень холодной. Но ты сказал, что тебе суждено разбиться в самолете, а не утонуть. Прошу тебя, будь аккуратнее — летай по возможности меньше”.
По мотивам этой истории недавно был снят фильм «Конверт» с Кевином Спейси в главной роли.
Вот, не всматриваясь, на первый взгляд, по образу, никого вам тут не напоминает Денисова? Это явно слямзено со стиля одной актрисы Я знаю, что вы знаете))
Не знаю, кто вообще захочет это читать, да и новость не первой свежести, но мне было очень интересно об этом узнать!
Скелет мужчины со стрелой в позвоночнике был найден в сентябре прошлого года под асфальтом автостоянки городского совета, где, предположительно, находилась церковь Грейфрайерс. Обнаружившие кости археологи почти не сомневались, что перед ними останки короля, однако для полного подтверждения был назначен генетический анализ.
Обнаруженные останки опровергают один из самых известных мифов о Ричарде III — то, что король был горбуном. Горб ему «приписал» в одноименной пьесе Уильям Шекспир.
Ричард III правил всего два года и был убит в завершающей битве на войне Алой и Белой Розы в 1485 году, став последним погибшим на войне английским монархом. Король был похоронен в усыпальнице церкви Грейфрайерс — в XVI веке она была разрушена до основания и все захоронения пропали.
Понимаешь, Фрэнки, мы ведь очень взбалмошные, правда. Раньше, особенно. Чуть что не по нашему - тот час же перевернута миска каши, выкинута за окно ложка, на 10 слов, 150 в ответ. Прежде горячая кровь выдавала нас с потрохами, болтала за нас, действовала за нас. Любая авантюра казалась стоящей, даже если и пустячной, и, по сути, совсем не нужной. Мы вылезали из окоп наших теплиц и бросались в пучины сомнительных предпринимательств без второй мысли, без сожалений и раздумий.
Фрэнки, то, что мы были так красиво молоды, это все хорошо и здорово, конечно, и про таких как мы пишут романы, выдумывают имена и создают красивые истории. Иногда такие как мы не меняются вовсе, и в 50 лет точно также резко ответят, отвесят оплеуху, начнут новую, доселе не веданную, аферу или займутся банджи-джампингом.
Я повзрослела, солнце мое. Не могу я сейчас с тобой на край света, здесь и сейчас, вот никак. У меня тут мое солнце, мое море, моя мама, лаванда на окне. Помидоры поливать. Котенка подкармливать. У меня здесь привязанности и ответственность. Я,конечно, могу. Но и не могу. Фрэнки, давай на 20 дней, хочешь? На месяц давай! В Италию! в Испанию, Францию, Голландию, в Мексику, едем! Не могу я, закрыв глаза, уехать с тобой и начать новую жизнь. У меня уже есть одна. Да что и говорить, даже две. С белого листа всегда проще простого начать, бери и рисуй любым цветом любые формы, гораздо сложнее добавлять и улучшать уже сотканное. Теперь мы совершаем иного рода безумства. Переехать ради любимого человека. Ступить на новый виток жизни. Нежно хранить воспоминания о самом дорогом, что неожиданно ушло. Уверенно и решительно брать на себя ответственность за тяжеловесные поступки.
И через много тысяч лет, милый мой, мы будем, раскачиваясь в кресле, с ногами в пледе, рассказывать свои внучатым племянникам веселые истории о том, как в 15 лет забрались в стойло ночью в незнакомом городе и спали с лошадьми, а в 23 выкарабкались на самую высокую гору в мире и кричали оттуда слова радости. Время высветлит наши глаза, добавит морщинок нашим рукам, и покроет серебром наши волосы.
Но, ты так и знай, когда загорается первая звезда - наша кровь быстрее бежит по жилам, ты думаешь, мы стали другими?
На выходных я езжу на дачу. В основном, с Ш., и мы проводим там полтора дня. День, ночь, день и уезжаем. Электрички опаздывают и приезжают раньше, а говорят, что это один из самых точных видов транспорта. Каждую поездку мы спорим о том, кто к нам подсядет, но, в основном, это очень молодые люди (14-15 лет), которые явно что-то хотят, но не знают еще что. Первый очень нервничает, смотрит на айпаде историческую программу от BBC про древний мир, суетится, снимает и одевает обувь, постоянно что-то ищет в рюкзаке, садится прямо и съезжает по сидению. Другой парень постоянно задает вопросы, но больше хочет, чтоб спрашивали его - и добивается этого. Будит нас с Шурой, и сквозь целостное сновидение тыкает пальцем нам в плечи и спрашивает, а на сколько вы едете, а куда, а зачем, и почему спите, что поздно легли, во сколько встали? хочешь послушать про одну историю, которую я слышал, а аудиокнигу, которую я сейчас слушаю? давай расскажу.. а потом начинает танцевать в электричке, правда, сидя, но и этого достаточно, чтоб я сделала на память видео
Мы приезжаем, разгружаем свои сумки и рюкзак, я завариваю кофе, Ш. засовывает продукты в холодильник и говорит, пойду поздороваюсь с Сеней. Сеня - это гигантский паук, а, возможно, собирательное имя всех гигантских пауков, которых мы находим на одном и том же месте в туалете при почти каждом заходе туда. Мы к нему, как видно, уже привыкли и особо даже не обращаем внимание. Обращает внимание Сеня, когда спешно уползает в темную прохладу при открытии двери.
Мы пьем кофе и идем на море. На море, где много детей, приезжих белых, белых настолько, что видны вены и почти просвечиваются кости.
В обед мы делаем бутерброды с вкусным сыром и колбаской, вспоминаем итальянские каникулы и пьем пиво. Я включаю радиостанцию и, возможно, начинаю танцевать. Ш. обычно морит сон в 13 дня, но я не даю ей лечь, и начинаю развлекать.
Потом опять Море.
Вечером мы слушаем топ 20 песен этой недели и закрываемся на ключ в доме, просто на всякий случай.
На следующий день все повторяется. Только вечерний распорядок может меняться. Мы собираем спелую, черную, лопающуюся на солнце, смородину, я забираюсь все глубже в кусты, когда тянусь высоко за ягодами, предательски спрятанными под листями, мне в глаза сквозь листву ярко сияет солнце, и так хорошо!
Когда мы едем обратно, то обе читаем свои книги, Ш. фантастику, я -тоже, или Джеймса Холла. Это может убаюкать, и один засыпает на плече у другого.
cмотреть дальше Это венская водка с грушей внутри бутылки, которую привез мне мой студент из своей поездки. Странная на вкус. Кто знает коктейли, которые можно с ней сделать?
это Лапочка не одобряэ мою мысль о том, что надо бы забрать зонтик. Это также наша новая плитка на полу в кухне, ради которой был затеян весь сырбор с ремонтом.
и чудесная испанская плитка на стене возле плиты и стола
Мне очень хочется вам многое рассказать. про мою новую работу, про мои фотографии, про прекрасную, медитативную поездку на дачу, про сумашедший букет, но каждый вечер я прихожу домой, захожу в соц сети, смотрю два танцевальных видео, запивая их австрийским чаем и ложусь спать, как и сейчас. Хорошей вам ночи, и я обязательно вернусь с этими рассказами.
Финский астрофотограф Метсаванио (JP Metsavainio) разработал экспериментальную технику, позволяющую преобразовать фотографии глубокого космоса в объемные 3D-модели, а затем использовать их для создания впечатляющей 3D-анимации.
читать дальше Для создания паралакса 3D-изображений, как правило, используются две фотографии, сделанные из разных точек и под разным углом, чтобы создать видимость глубины. Но в астрофотографии все не так просто. Реальное расстояние между фотокамерами и космическими объектами настолько велико, что практически невозможно получить настоящий параллакс.
Астрофотограф рассказал PetaPixel, что его техника представляет собой смесь науки и искусства. Сначала он собирает определенную информацию об объектах на изображениях и преобразует их в 3D-модель. Наиболее важной является информация о расстоянии известных звезд относительно друг друга, которая позволяет ему правильно расположить их в модели.
Если отсутствует информация о расстоянии до некоторых звезд, он действует по методу "ярче - ближе", что может показаться грубым на первый взгляд.
"Насколько точна окончательная модель, зависит от того, что известно и насколько верно мне удалось угадать. Своими работами я хочу показать, что объекты на двухмерных изображениях не могут передать тех захватывающих впечатлений, как 3D-изображение. Это просто мое хобби", - отметил фотограф.
Дети часто тонут на глазах у ничего не замечающих родителей
Капитан спрыгнул с кокпита прямо в одежде и поплыл так быстро, как мог. В прошлом спасатель, он не сводил глаз с жертвы и плыл прямо к парочке, плескавшейся между своим катером и берегом. "По-моему, он решил, что ты тонешь", — сказал муж жене. Они только что брызгались и она кричала, но прямо сейчас они стояли на отмели по шею в воде. "Что он делает? У нас всё в порядке", — сказала она раздражённо. "У нас всё хорошо!" — закричал муж, маша капитану, чтобы тот развернулся и поплыл назад. Но капитан продолжал плыть изо всех сил и только рявкнул: "С дороги!" поравнявшись с ошеломлённой парой. Прямо за ними, меньше, чем в трёх метрах, тонула их девятилетняя дочка. Уже над водой, в безопасности в руках капитана, она расплакалась: "Папочка!"
Как капитан с пятнадцати метров понял то, чего не понял родной отец с трёх? Утопление — не барахтание в воде и крики о помощи, как думают многие. Капитан научился распознавать утопление на курсах спасателей и имел большой опыт. Что же до отца девочки, он представлял утопление таким, каким его показывают в кино. Если вы хотя бы иногда бываете в воде или рядом с ней (что можно сказать о большинстве из нас), вам следует убедиться, что все в вашей компании знают, на что обращать внимание, когда кто-нибудь заходит в воду. Пока девочка не заплакала в руках капитана, она не издала ни единого звука. Меня, как бывшего спасателя береговой службы, это не удивило ни капли. Утопление — почти всегда обманчиво тихий процесс. Размахивание руками, брызги и крики, которые так часто изображают в фильмах, почти не происходят в жизни.
Настоящие признаки утопленияРеальная или кажущаяся опасность задохнуться водой вызывает так называемую инстинктивную реакцию утопающего, названную так кандидатом наук Франческо А. Пиа. И эта реакция выглядит совсем не так, как думает большинство. Никакого хлопания по воде, брызг и криков. Чтобы лучше представлять, как тихо и совершенно незрелищно выглядит этот процесс с берега, подумайте вот о чём. Утопление — это вторая по частоте причина смерти от несчастного случая у детей до 15 лет (первая — автомобильные аварии). Из примерно 750 детей, которые утонут в следующем году, примерно 375 утонут менее чем в 22 метрах от родителей. Из десяти утонувших детей один тонет прямо на глазах у родителей, не понимающих, что происходит. (Источник: Центры по контролю и профилактике заболеваний США.) Утопление не выглядит таковым. Франческо Пиа так описал его в журнале "Coast Guard's On Scene" (журнал береговой службы): За редким исключением, тонущие люди физиологически неспособны позвать на помощь. Дыхание — основная функция дыхательной системы, а речь — дополнительная. Чтобы говорить, необходимо иметь возможность дышать. Рот утопающего периодически скрывается под поверхностью воды и появляется снова. Времени, которое рот находится над водой, недостаточно, чтобы выдохнуть, вдохнуть и позвать на помощь. Утопающий успевает только быстро выдохнуть и вдохнуть. Утопающие не могут размахивать руками, зовя на помощь. Инстинкты заставляют их раскинуть руки в стороны и отталкиваться от воды, пытаясь поднять тело вверх, чтобы рот показался над поверхностью и они могли сделать очередной вдох. При инстинктивной реакции утопающего человек не может управлять движениями рук. Утопающий физиологически неспособен перестать совершать инстинктивные движения и начать совершать осмысленные, например, размахивать руками, двигаться к спасателю или хвататься за спасательные приспособления. Пока продолжается инстинктивная реакция утопающего, тело человека остаётся вертикально в воде, без малейших признаков поддерживающих движений ногами. Если его не спасут, утопающий может продержаться в воде от 20 до 60 секунд перед полным погружением. (Источник: "On Scene Magazine", осенний номер, 2006 г.)
Это не означает, что люди, бьющие руками по воде и зовущие на помощь, не в беде — они в панике и им действительно нужна помощь. Паника, которая не всегда предшествует инстинктивной реакции утопающего, длится не очень долго. Но зато люди в этом состоянии, в отличие от инстинктивной реакции утопающего, ещё могут помочь спасателю, например, схватиться за спасательный круг.
Есть и другие признаки, что человек тонет: Держит голову низко в воде, рот на уровне воды Наклоняет назад голову, открывает рот Глаза стеклянные и пустые, не фокусируются Глаза закрыты Волосы на лбу или на глазах Не пользуется ногами; стоит в воде вертикально Дышит очень часто и поверхностно, либо хватает ртом воздух Пытается перевернуться на спину Пытается выбраться из воды как по верёвочной лестнице, но движения почти всё время под водой Так что если член экипажа упал за борт и всё выглядит нормально — не будьте столь уверены. Иногда самый простой признак, что человек тонет — что он не выглядит утопающим. Казалось бы, он просто балансирует в воде, глядя на лодку. Хотите знать наверняка? Спросите, в порядке ли он. Если вам ответят — всё скорее всего в порядке. Если ответом будут молчание и бессмысленный взгляд — у вас может оставаться меньше 30 секунд, чтобы спасти его. И ещё, родителям: когда дети играют в воде, они шумят. Если шум стих — подойдите и выясните, почему..
На третий день в Дублине я наконец-то созрел для знакомства с ирландским Гиннессом. И сразу решил играть по-крупному: пойду, думаю, прямиком на завод. Но в итоге пошел вовсе не на прямую, а как обычно - через весь город, самым длинным-предлинным маршрутом, чтобы познакомиться с другими неизвестными частями Дублина. Сегодня мне вовсе не хотелось изучать карту, ведь за целый день блужданий по городу шанс все-таки когда-нибудь и как-нибудь выйти к музей-заводу Гиннесса, как ни крути, оставался достаточно высоким. Запихнув карту поглубже, я вышел на оживленные улицы.
(Фотоотчет)Мой отель находился на улице Gardiner, собственно, там, кажется, находились все отели Дублина или почти все. На третью ночью я даже перебрался в соседний отель, ради интереса. А сейчас впереди меня ждал целый день и я, не задумываясь, выбрал направление, противоположное вчерашнему, и побрел на запад вдоль трамвайных путей.
А ведь хороший способ сохранить скучные серые будки чистыми от рекламы, а я, как известный почитатель Тинтина (у меня даже носки с Тинтином были куплены когда-то в Шарлеруа) и вовсе был счастлив лицезреть это:
Нога за ногу я брел по Дублину, останавливался и фотографировал дома, людей и голубей, а потом на пути мне встретилась церковь. Вот и не помню сейчас, чем она меня притянула, но тогда я не задумываясь зашел за ограду, чтобы сделать несколько снимков, и там мне встретился седовласый хранитель традиций. Он взглянул на меня и (хорошо бы) если бы не сказал ни слова, так нет, он, видать, углядел во мне заинтересованного студента, поглощенного историей Дублина, и старичок, конечно, был рад пролить на меня несколько сотен киловатт света своих знаний, накопленных за всю его некороткую жизнью. Что он мне рассказывал - я, на самом деле, почти не понимал, но почему-то сделал вывод, что это касалось истории этой церкви; я лишь иногда кивал в ответ (на вопросы из серии "do you understand?") и применял технику активного слушания. А про себя я в тот момент в очередной раз решил обязательно выучить английский в ближайшие дни. Но кроме замечательно долгого рассказа, человек показался мне маленький памятный садик, спрятанный позади церкви. В этом садике жил чудный рыжий кот и танк. (Я думаю, они дружили)
Когда мне удалось все-таки распрощаться со старичком, я направился дальше, петляя по улицам в поисках интересностей, пока не оказался у ворот огромного Феникс-парка, где и сделал привал. Феникс-парк содержит множество дорожек, прудов и один примечательный столб, который все фотографируют. Я его тоже сфотографировал, но потом сразу подумал: а зачем?
От Феникс-парка оказалось рукой подать до музея-завода Гиннесса. Музеи я совершенно не люблю, но тут оказалось, что цена билета вполне оправдывает содержание, точнее наоборот - содержание оправдывает цену билета. Ибо в нее включена пинта Гиннесса для тех, кто заберется на самый верх. Сам по себе музей достаточно интересно сделан, но бурю эмоций не вызывает. На одном из этажей рассказывали из чего складывается истинный вкус Гиннесса и предлагали дегустацию, которой я незамедлительно воспользовался, раза четыре. Стало чуть веселей
На самом верху есть смотровая площадка, где разливают бесплатный Гиннесса. Тут у меня в голове столкнулись две мысли: с одной стороны, конечно, хорошо, что я поел на предыдущем этаже ирландского рагу и мне предстоит выпивать не на пустой желудок, с другой же, Гиннесс штука сытная, и если бы я не поел внизу, то в меня бы влезло гораздо больше. Людей наверху было немало, многие брали свой Гиннесс и, не притронувшись к нему, оставляли стоять на столиках, я какое-то время не мог терпеть такое обращение с великим напитком, поэтому добросовестно опустошал один брошенный бокал за другим, но в какой-то момент я почувствовал конечность вместительности моего желудка. Это был печальный момент.
Спустившись с башни Гиннесса, я вразвалочку продолжил путь от садика к садику, где каждый раз приваливался на травку или скамеечку. Так я вновь вернулся в самый центр города, где прошелся по Графтон-стрит, поглядел на памятник Молли Маллоун и вскоре разыскал Тринити колледж. Библиотека была уже закрыта и ее посещение перенеслось на следующее утро. А потом мне стало скучно, Дублин как-то надоел, а возможно мне хотелось чего-то другого; начал накрапывать дождь, от которого я укрылся вначале в какой-то библиотеке, а потом неожиданно для самого себя оказался в музее с мертвыми животными. Посещение двух музеев за один день стало однозначно новым личным рекордом, но от таких рекордов как-то сильно устаешь.
Наверно Дублина за раз мне оказалось много. Все-таки когда за окном города проносятся один за другим - воспринимаются они по-другому, мимолетно, ярким отпечатком, картинкой, к которой хочется прикоснуться в воспоминаниях. И это самый правильный способ первого знакомства с городом. Чтобы потом туда хотелось вернуться. Дублин очень славный, но мне такого шумного и гуляющего города вполне хватает дома, и внутренне я понимал, что поехал в Ирландию за другим. За тем, куда мне предстояло окунуться с завтрашнего дня... И это было только самым-самым началом всего.
Самые классные вещи в жизни всегда случаются неожиданно. Вообще все, вы же знаете. Будь то попойка с незнакомыми людьми на вокзале в Твери или ночная прогулка по краю крыши, и случайные города, места, люди, встречи. Главным всегда остается неожиданность. Так и случилось в то утро - утро, окутанное туманом, колючей травой и незнакомым городком где-то на окраине графства Корк. Мы совсем не собирались туда ехать, а вот наш водитель собирался; довезли, высадили в ночь, и мы так и остались там, в неизвестности - хоть глаз выколи - вокруг ночь, молодежь бродит между пабами, фонари на пристани, промозгло, неуютно. Побрели куда-то, продрались через терновник, кладбище и крапиву, поставили палатку, уснули, чуть не сползли со скалы в море, проснулись и вот оно - то самое утро. Без контрастов никуда, совсем неинтересно без контрастов.
(Фотоотчет)Нашего водителя звали Билл. Билл О'Cалливан, но лучше просто Билл. Мы остановились на перевале и посмотрели на чистое небо - не припомню раньше такого голубого цвета, который прорезает нависшие над водой тучи и гонит их прочь, яркие лучи солнца преображают долину, вересковые холмы и маленькую деревню с такой же маленькой гаванью. Деревню на самом краю мира. Мы увидели ее оттуда, на перевале, на высоте туч и туманов, где они сплетаются ночами. Но сейчас солнечные лучи играют на поверхности моря, прыгают по окнам двух пабов и немногих домиков, а ветер смеется, доносит до наших ноздрей палитру из запах шепчящей травы на зеленых холмах, морских приключений - ведь за калиткой такого маленького сада в маленькой деревне начинается океан - и еще, настроение из далекого прошлого, каменных башен и крепостных стен, которые раскрошились за тысячу лет и смешались с песком и галькой на прибрежной полосе. Всё здесь, калейдоскоп, круговорот, кружиться и прыгать на одной ноге, дышать, дышать, дышать.
"Мне нужно проверить моих коров. Обычно их видно с того холма, но сейчас нет, поэтому я волнуюсь", - Билл вылез из машины и отправились прямиком в вересковые заросли на поиски своих коров, я неуверенно последовал за ним, все время останавливаясь и оборачиваясь вниз, на солнце и на удивительный цвет воды в гавани, там, внизу. Почти сразу после знакомства с Биллом, он предложил остаться погостить у него в Крукхэвене. Просто, незатейливо, и сразу стало тепло. И солнце сразу вышло, и мы согласились, и не могло ведь быть иначе. Сколько угодно времени впереди, мы вполне можем провести день у Билла, вместо того, чтобы рваться вперед и вперед, мы заслужили день отдыха в волшебной деревне. Тем более, что-то нам подсказывало, что этот день станет одним из самых прекрасных в нашем путешествии.
Пока спускались по проселочной дороге вниз и приближались к деревне, мы разговорились с Биллом, узнали, что они с женой много путешествовали, побывали чуть ли не во всем мире, помогали филиппинцам после серьезного урагана - подарили им пару катеров взамен уничтоженным, чтобы семьи смогли выжить. Мы были под впечатлением, а потом спросили, а где же вам больше всего понравилось из всего мира - есть ли у вас самое-самое любимое место? "Крукхэвен", - ответил Билл. И мы въехали в Крукхэвен.
...а мы все об одном - о море. Если вы родились у моря, то знаете, что оно просто необходимо, чтобы дышать. Жители этой деревушки где-то на далеком и уединенном юге Ирландии родились в море - с двух сторон полуостров окружает оно, соленое, прекрасное, вкусное. Им пропиталось здесь всё от закусок в пабе О'Салливан до внешкольных игр детей; люди живут морем, у каждого жителя есть лодка, катер или яхта, - белоснежными чайками покачиваются в маленьком порту - об этом месте знают немногие, но те, кто приехал сюда однажды, обязательно вернутся снова. Это яркое солнце осветило нам всю гавань - без слов было понятно, что нам повезло, погода здесь такая не часто, но сейчас солнце продолжало припекать, словно приветствую нас в этой маленькой деревне и заодно согревая после холодной ночи; с другой стороны лежала неровная полоса суши, каменистая, серая, испещренная цветами вереска и оттенками зелени - оттуда мы буквально только что спустились после того, как Билл проверил своих коров; а солнце смеялось, переливалось, стремилось показать нам Крукхэвен во всей красе, настоящий, самый преданный житель, который хочет, чтобы его дом как можно больше понравился гостям, кормит тебя, развлекает, указывает на разные приятные мелочи и вечером, улыбаясь, когда у тебя уже совсем мало сил, обязательно вставляет одеяло в пододеяльник. Но что уж там - здесь и с самого первого взгляда можно только выдохнуть, и лучше ничего не говорить, ничего просто не приходит на ум, и не нужны слова, когда без них все ясно. И эта безупречная морская вода, про которую я не устану повторять - она притягивает взор, увлекает за собой, окутывает, завораживает - яркие, насыщенные цвета, природа здесь живет по полной, наслаждается, словно заново родилась и как безудержная радуга насыщает все вокруг цветами, запахами и еще раз цветами. Говорят, это единственная природная гавань в своем роде, она сама выстроила жизнь людей, а люди выстроили дома, их несложно пересчитать - здесь есть два паба, маленькая церковь на окраине, одна гостиница, магазин, несколько жилых домов и дом Билла - самый чудесный, с большими окнами повсюду, чтобы внутрь проникали солнце и море. Вложив душу в постройку, дом задышал, теперь есть хозяйство, катер, трактор, друзья, а семья разъехалась по всему полуострову, как раз остались пустые комнаты, где можно поселить новых знакомых, а мы в благодарность приготовим оливье. Все кажется настолько сказочным, что мы ступаем по дому аккуратно, мягко открываем двери, выходим в сад, одно резкое движение - и всё, мираж рассеется, растворится, как и не было.
Билл показал нам свою деревню, познакомил с дочкой, внучками, и все время, повсюду - люди подходили к его машине, приветствовали, улыбались, обменивались новостями, пожимали руку - Билла здесь знали все. Он зашел с нами в паб О'Салливана, и только тогда мы сообразили, что этого его паб - его фамилия крупными буквами над входом, сейчас здесь хозяйничает его сын, познакомились. А рядом - его магазин и гостиница. Спустя полчаса Билл представил нас всему городку, люди улыбались издалека, махали рукой, радовались новым гостям Билла, нас не покидало чувство абсолютной сказочности происходящего. Билл, Билл О'Салливан, морщинки испещрили его красивое ирландское лицо, но он совсем не улыбался, и в глазах, кажется, что-то очень похожее на тоску; позднее узнали почему, не специально - мы оставили вещи дома, переоделись и решили съездить поглядеть на известный мыс Мизен Хед, тут же остановили машину, выезжающую в нашу сторону - "Вы остановились в Крукхэвене?" - "Да, у Билла" - "А, у Короля Крукхэвэна, молодцы!" - "Он просто супер" - "Вы ведь знаете, у него умерла жена в прошлом году, и как здорово, что он такое делает для незнакомых людей..." - мы промолчали, задумались.
* * *
До Мизен Хеда было рукой подать, и вот мы уже там, добрались, выходим из машины, чувствуем ветер и море. И снова яркая синяя вода, зеленые склоны и изрезанный филировочными ножницами неровный скалистый берег. Это место в самом деле впечатляет, завораживает - видно далеко - горизонт сразу из всех оттенков лазури, и это вовсе не пейзажи с открыток, это объемней, настоящей, а где-то там дальше виден берег другого полуострова - сколь много прекрасного и неизведанного еще впереди, Ирландия необъятна, пора бы научиться летать... И это северное море, Атлантический океан, они всегда мне снятся.
Мост над бездной, сторожка смотрителя маяка, несколько красных фонарей; мы прилежно ждем своей своей очереди, чтобы сфотографироваться на краю мира.
Туман начал появляться стремительно, со стороны суши, небо опустилось на нас, и за считанные минуты горизонт скрылся из виду.
* * *
Возвращались в Крукхэвен не спеша, пробираясь через плотный туман, всё вокруг в момент изменилось, цвета, звуки, побледнело, притихло, затаилось. Деревня теперь кажется островком, оторванным от всего мира, дальше нескольких метров не видно ничего кроме пелены тумана, все прекрасные пейзажи исчезли - да-да, тот самый туман графства Корк вернулся сюда и начал устраиваться на ночлег. И как же удивительно, насколько все теперь другое, и воздух, и настроение - сидеть на чердаке и писать книгу при свечах, слушая как завывает ветер, - а у камина дома у Билла уютно и тепло.
На утро мы прихватили француза, работающего в пабе, собак Билла и так, вшестером, отправились на рыбалку в открытое море. Катерок прыгал на волнах под ослепительным солнцем, обрывок ирландского флага бешено трепыхался на ветру, мы выходили из гавани; на другой стороне мимо проплыла древняя башня, затем крохотный маяк.
Настоящие морские рыбаки ловят рыбу без удочек, сразу закидывают леску с несколькими блеснами в воду прямо с борта катера и припускают катушку до нужной глубины. В первые полчаса клева совсем не было, Билл сильно удивлялся, хмурился, несколько раз менял положение катера, пока не поймали первую рыбину, макрель, и тут началось: закидываешь леску, сразу начинаешь тащить, а не ней болтается уже несколько рыбин, настоящее раздолье, совсем иной процесс, чем то, к чему привыкаешь на Родине, просиживая по пол-дня в лодке под моросящим дождем. А тут тебе и солнце, и соленый ветерок, и чудесные виды. И какого все-таки тут жить, может остаться?..
Вернулись к ланчу, почистили-пожарили рыбу, съели, и тут поняли, что подошло время прощаний. Очень странное это ощущение, почти до слез, мы очень привязались к Биллу за проведенное в Крукхэвене время. Легкая тоска, чистая грусть и дорога впереди. Мы звали его в Россию, но он только улыбался в ответ; пообещали, что обязательно вернемся и пришлем из России открыток, сфотографировалось, обнялись на прощание. И вот уже Крукхэвен остался позади, и, кажется, что немного пусто внутри. А солнце все светит, пытается приободрить, впереди дорога и новые встречи.